Бумажный Тигр (III. Власть)
Часть I. Глава 1
Когда нельзя найти видимый объект, люди считают виновником своего счастья
или несчастья какую-то власть или невидимую силу.
Однако признание единого бога, предвечного, бесконечного и всемогущего,
может быть легче выведено из желания людей познать причины естественных
тел и их различных свойств и действий, чем из страха людей перед тем,
что с ними может случиться в будущем.
Увы, приходится признать, что невнимательность погубила куда больше
блюд, чем отсутствие должной щепетильности в выборе продуктов или
легкомысленность в соблюдении инструкций. Как часто мы, поставив блюдо
в печь, совершенно забываем про него, отвлекаясь на посторонние, куда
менее важные, дела! И как горько потом в этом раскаиваемся!
Лэйд Лайвстоун стиснул зубы.
Паршиво. В этот раз всё даже хуже, чем обычно. Слишком много красного. Чертовски много, если начистоту, всё вокруг испещрено красной жидкостью. И он слишком хорошо знает, что это может означать…
Ты ошибся, Лэйд Лайвстоун. В своей извечной охоте допустил промашку и теперь пожалеешь об этом, потому что признак расплаты уже близок, покачивается, точно висельная петля перед лицом осуждённого. Лэйд закрыл глаза, но красные потёки никуда не исчезли.
Много красного… Слишком много красного…
Не в силах сдерживаться, Лэйд застонал.
— Неужто всё так плохо, мистер Лайвстоун?
Голос Сэнди обладал свойством примирять его с действительностью и несовершенством её форм, но в этот раз, кажется, и он был бессилен.
— Нет, всё великолепно! — саркастично отозвался он, — Лучше не придумаешь! Прямо-таки замечательно! Скажите, Сэнди, у вас, случайно, не завалялось в кармане два пенни?
Сэнди несколько раз озадаченно моргнула. Сегодня среда, вспомнил Лэйд, значит, до жалования осталось по меньшей мере девять дней. Она пытается посчитать, хватит ли ей денег на мятные тянучки, пудру и очередную книжонку из числа тех, что она прячет за кассовым аппаратом, думая, что я их не замечаю.
— Я проверю, Чабб. А к чему вам?
Лэйд устало махнул рукой.
— Сбегайте к Скару Торвальдсону и купите два десятка гвоздей. Я заколочу лавку и напишу на входной двери «Ушёл из бизнеса, отправился плотогоном на Дарлинг[1]»! Впрочем нет, лучше укротителем быков куда-то в Гватемалу! Главное — пусть Хукахука забудет, что на свете был человек по имени Лэйд Лайвстоун и когда-то держал бакалейную лавку!
— Всё не может быть настолько плохо, мистер Лайвстоун, — рассудительно заметила Сэнди, — Я сама сверяла гроссбухи два дня назад и…
Лэйд всплеснул руками.
— Мы разорены! Полюбуйтесь сами, всё в сплошную в красных чернилах![2] Слишком много красного! Последние две недели принесли нам одни расходы. Три бушеля испорченной морской капусты, что я купил у китайцев и которые пришлось отправить на корм курам — минус пять пенсов. Новая пара башмаков, которую я вынужден был купить — два шиллинга шесть пенсов. Бумага для деловодства, которую мы вашими стараниями тратим на бессмысленные писульки — ещё шиллинг! А треснувшее окно в двери? Мерзавец стекольщик хочет за новое стекло два шиллинга! Напомнить вам, сколько мы продали за сегодняшний день? Пакет лакричных конфет для какого-то мальчишки, дюжину шпилек для миссис Клотски, унцию китового жира и три фунта жевательного табаку!
Сэнди бросила на него сочувственный взгляд из-под пшеничных ресниц.
— Думаю, всё не так плохо. Вы же сами знаете, в знойные дни торговля всегда идёт хуже, а с утра стукнуло восемьдесят шесть градусов[3]. Ближе к вечеру покупатели повалят толпой. Я уже отложила фунт маргарина для старичка с Бейли-стрит и унцию какао-бобов для миссис Шилдинг, думаю…
Лэйд в сердцах шлёпнул ладонью по гроссбуху, предусмотрительно убедившись, что чернила успели высохнуть.
— Прикажете мне торчать день-деньской в лавке, точно последнему истукану?
— Совсем не обязательно. Может, сходите к Скару Торвальдсону? — предложила Сэнди, — Я слышала, после обеда у него обычно играют в карты. Развеетесь немного, а? Всё равно в лавке работы нет до вечера, я и сама вполне управлюсь.
Надо думать, она уже давно наблюдала за его мучениями, но, конечно, не в открытую, а украдкой. Как читала украдкой книги самого дурного пошиба, которые прятала на коленях, укрывшись за огромным кассовым аппаратом. Сегодня, надо думать, это был «Робур-Завоеватель» этого никчёмного фантазёра Жюля Верна, легкомысленного и ветреного, как и всё галльское племя.
Интересно, сколько времени пройдёт, прежде чем её душа, освежённая ветрами Антарктиды, Москвы и Патагонии, кружащая по всему миру вместе с экипажем «Альбатроса», вернётся в затхлую лавку «Бакалейные товары Лайвстоуна и Торпа», примостившуюся в самой серёдке пыльного, жаркого и сонного в любую погоду Миддлдэка?..
Лэйд поморщился, изобразив жест благородного возмущения.
— Благодарю покорно. Играть с этой публикой в карты означает не уважать самих основ и принципов этой древней игры, что мне претит как джентльмену. Я-то знаю, что за люди собираются у Торвальдсона, мисс Прайс. Это же притон!
Сэнди улыбнулась. Сегодня она была в абрикосовом платье, как обычно по средам, особенно любимом Лэйдом. Созданное в строгом соответствии с канонами континентальной моды, это платье, как и многие другие вещи, включая добрые британские традиции, с течением времени вынуждено было пойти на уступки в жарком климате Нового Бангора. Теряя кружева и складки ткани, пышные рукава и тесёмки, оно в конце концов пришло к тому виду, который позволял видеть обнажённые руки мисс Прайс почти до локтя и — Лэйд не мог лгать себе в этом — наблюдать за ними было куда приятнее, чем за многими другими вещами в лавке. По крайней мере, они выгодно отличались на фоне сушёных фиников, имбирной настойки и рисовой муки.
— Значит, там собирается дурная компания? — с улыбкой поинтересовалась Сэнди, — Вот уж не подумала бы такого про господина Торвальдсона. Неужели он водит дружбу с шулерами?
— И с отчаянными! — Лэйд возмущённо ткнул пальцем в потолок, — Каждый второй — лжец и мерзавец, недостойный именоваться джентльменом! Вообразите себе, всякий раз, когда я пытаюсь скинуть под стол карту, я замечаю там по меньшей мере три других!
Сэнди рассмеялась, отчего её щёки на миг порозовели.
— Это ужасно, мистер Лайвстоун. Но, думаю, эти мошенники не причинят вашему капиталу большого вреда. Если, конечно, вы будете держать себя в руках. Торговля в этом месяце идёт недурно, думаю, большой беды не случится, если вы позволите себе спустить там несколько пенсов.
— Уверен, что знаю им более хорошее применение, — проворчал он, — Например…
— Например, поставить на кон, — Сэнди украдкой перелистнула под столом страницу, — Можем побиться с вами об заклад, мистер Лайвстоун. Если, конечно, вы приемлете споры с женщиной.
— Поспорить о чём? — сварливо осведомился он, — О том, сколько ещё раз за сегодня споткнётся Дигги? Может, о том, на сколько пенсов меня попытается надуть мальчишка Хатчинсонов? О…
— Или о том, осмелится ли этот джентльмен, что уже четверть часа торчит возле нашего входа, наконец войти внутрь.
Лэйд мысленно выругался. Этого и следовало ожидать. Пока он, мучимый послеобеденной праздностью, беспечно считал мух под потолком, Сэнди успевала и читать свою книженцию и наблюдать за всем, что происходит вокруг неё. Вполне в её духе.
— Работая в этой лавке, вы зарываете свой талант в землю, мисс Прайс, — проворчал он, — С такой-то наблюдательностью! Я похлопочу, чтобы вас зачислили в торговый флот. Уверен, вы будете выгодно смотреться в той корзине, что привязывают к мачте, высматривая землю посреди бушующего океана. Так что если будет нужно рекомендательное письмо от меня…
Но Сэнди, кажется, не была настроена вступать в словесную пикировку. Она и сама была поглощена наблюдением.
— Разглядывает нашу вывеску, — тихо произнесла она, заложив книгу пальцем, — И так пристально! Как будто пытается разобрать на ней тайные знаки. Разве не странно?
Лэйд фыркнул.
— Он отыщет там только надпись «Товар обмену и возврату не подлежит» — тайный знак, отгоняющий от меня мошенников вот уже много лет.
— А у него весьма беспокойный вид, не так ли?
— Как у джентльмена, обнаружившего в кармане для часов недоеденный сэндвич, — подтвердил Лэйд, — И пытающегося понять, что же он в таком случае съел на завтрак.
Сэнди прищурилась.
— Не могу припомнить его среди наших покупателей.
— И не припомните, — пообещал ей Лэйд, — Взгляните на его костюм. Что он вам говорит?
Кажется, Сэнди на миг растерялась. Как растерялся сэр Прудент, почтенный председатель Уэлдонского учёного общества, захваченный Робуром-Завоевателем посреди заседания и увлечённый им на огромном воздушном судне против собственной воли в небесный океан.
— Вполне… хороший костюм, пожалуй.
Лэйд страдальчески возвёл глаза вверх.
— Вполне хороший? Это всё, что вы можете сказать? С тем же успехом вы могли бы сказать, что Генрих Первый был вполне умён, а лондонский Тауэр — вполне стар. Это костюм от Кальвино, мисс Прайс. Сколько бы тысяч людей ни проживало на этом чёртовом острове не более пары десятков из них могут позволить себе костюм от Кальвино. Но, кажеься, только один из них достаточно глуп, чтобы расхаживать в нём по Миддлдэку… Интересно, где его локомобиль? В жизни не поверю, чтобы такой хлыщ передвигался по Новому Бангору на своих двоих!